по-моему не выкладывал здесь.
не знаю, одно из моих любимых)
морг и счастьеКак холодно. Я хочу проснуться. Хочу распахнуть ныне недвижные очи и утопить взор свой в могильном свечении неземных светил. Хочу растянуть мертвенно-бледные уста в живой и непосредственной улыбке. Хочу просто жить, но, к сожалению, наши желания не всегда совпадают с возможностями.
Цвет кожи напоминал фарфор, и огненно-рыжие волосы мои на контрасте с ней казались еще более яркими. Нетронутое черствым безобразием смерти лицо не изображало ничего, кроме кукольного умиротворения и равнодушия. Я был мертв.
— Ну надо же, какой неожиданный финал.
Вальяжный тембр, надменная интонация. Голос твой таков, словно ведешь беседу с живым; в нем отсутствует видимое сожаление или скорбь. Он по-прежнему безнадежно влюбленный в собственную спесь; ведь за вульгарным кружевом чванства своего ты и сам потерял человечность.
Но с каким унизительным отчаяньем продолжал я любить твои пустые, пресыщенные горьким сладострастием глаза… Их космическая чернота уничтожает холодно и безбожно, препарируя ржавым лезвием эгоцентризма живое, робкое сердце.
Впрочем, я мало чем отличался от тебя. Разве что любил, как сумасшедший.
— Хотя ты не мог умереть по-другому, маленький мой безумец, — растянув тонкие уста свои в змеиной ухмылке, проговорил ты. Холеные пальчики с притворною ласкою прошлись по мертвенно-бледной щеке, а насмешливый взор изобразил-таки достаточно правдоподобную скорбь.
Тебя всегда веселили мои странные чувства. Слепая, раболепная покорность в твоих грубых объятиях вызывала самодовольную усмешку, лишенную всякого человеколюбия и здравого смысла. Ты не признавал той святой, жертвенной любви, что господствует в сердцах искренних и благодарных. Абсолютный нигилист, ты прогнил изнутри, заживо похоронив в кубометрах пыли и льда крылья свои и тех, кто тебя любил.
Но к несчастью, ты все-таки человек.
Повержено пав на колени, глотаешь безвкусные, пресные слезы. Дрожащие руки крепко сжимают мою недвижную, обделенную жизнью, ладонь, словно в тщетной надежде моего внезапного воскрешения. Но я мертв, и не властны твои немые мольбы над бескомпромиссной волею звезд.
Плачь. Сейчас люди не увидят твоих страданий. А я счастлив от того, что, будучи живым, не обнаружил в тебе человечность.